Заметки на полях ферзевого фланга — @дневники: асоциальная сеть

вторник, 22 ноября 2011

15:11

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

Порой я удивляюсь тому, что я не атеист. Порой - тому, что кто-то вообще может быть атеистом. А порой - тому, что смею называть себя теистом и агностиком одновременно.
Потому что многие нормальные люди мой тип теизма иначе как издевательством не назовут.
"Тут верю, тут не верю". Когда мне нужна мотивация, я верю. Как только мне нужен чистый разум, я сразу становлюсь агностиком.
Почему агностиком, а не атеистом?
Потому что не хочу терять нехилый бафф к мотивации от родноверия. Быть одновременно атеистом и теистом невозможно. А агностиком и теистом - почему бы и нет?
Кстати, мне отчетливо кажется, что людям, считающим, что Самый Чистый Разум дает атеизм, а не агностицизм, нужно открывать учебник по квантовой механике и читать. Читать, читать и читать. Пока не поймут Суть.
А если все-таки не поймут - бить по голове.
Чайником.
Между Землей и Марсом.

@темы: размышления, религиозное

URL

понедельник, 21 ноября 2011

20:35

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

21.11.2011 в 19:09

Пишет Sindani:

21.11.2011 в 11:08

Пишет Taho:

Блогер снял правдивую рекламу "Почты России"
YouTube-пользователь AEROEGOR снял настоящий рекламный ролик для "Почты России" — правдиво рассказал о сервисе, предоставляемом организацией. С ее качеством работы мы все прекрасно знакомы: посылки теряют и воруют, письма идут месяцами, в отделениях почти всегда длиннющие очереди и сотрудники-хамы. На фоне интервью официальных лиц "Почты России" с их радужными рассказами о модернизации компании реальное положение дел выглядит еще хуже. Об этом и том, как AEROEGOR ходил забирать посылку в свое отделение связи, повествует ролик. Особенно прекрасны его последние минуты, про них кто-то из комментаторов написал: "Я ржал и плакал".

URL записи

URL

20:19

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

20.11.2011 в 21:57

Пишет Каздалевский:

Они пришли

URL записи

URL

16:00

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

В World of Warcraft играют десять миллионов человек, потому что Чак Норрис пощадил их.
Epic.

@темы: World of Warcraft

URL

15:06

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

21.11.2011 в 13:30

Пишет Kordhard:

Народная любовь, как она есть!

URL записи

@темы: юмор, фото и картинки

URL

суббота, 19 ноября 2011

20:40

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

Внезапно решил сходить завтра на мемориал Таля о_О
Не ожидал от себя-домоседа такой активности.

@темы: шахматы, быт

URL

20:00

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

"Все, кто пытается уйти от домашней разработки Крамника, как правило, на нее и попадают". С. Шипов.

@темы: шахматы

URL

пятница, 18 ноября 2011

20:49

К вопросу о целях педоистерии

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

18.11.2011 в 19:35

Пишет Аглая:

Углядела у секретарей пачку сводок аж за полмесяца.

Ну да, надо же знать обстановку... :shuffle:

Сводки, однако, поражают сюрреализмом. Чего-то э... шиза нынче особо лютая... :upset:

читать дальше

Но всех хлеще другая семейка. поступило заявление от жены, что сотрудник ППС, значит, с 2004 по 2009 года насиловал и бил ее детей.
Мужика немедленно СКП с нарядом ОМОНа поехал и задержал. Сегодня уже арестовали.
Тут офигение настало даже у телевизионщиков. Типа, а отчего семейство два года-то ждало, чтобы заявить о таких ужасах...
По странному стечению обстоятельств мужик недавно развелся с женой. Раз прошло два года, то в доказательствах только показания семейства.
В новостях фигеют, но бормочут, что раз арестовали, то, наверно, доказательства есть...
Мда. Хреновато. Кампания сейчас, однако, идет. Даже две - против педофилов, и хроническая - против оборотней в погонах. Мужик влетает под обе. К тому же СКП, мда. Они живут и работают по другому режиму.
А к нам адвокат заходила. Говорит, что ее вызвали, как дежурного адвоката, просто на допрос, или обвинение? черт знает. Но мужика, говорит, трясет. Заявляет, что ничего не делал. Несколько раз в Чечню ездил. Мда.
Но руководство уже распорядилось официально объявить, что разоблачили педофила и оборотня в погонах.
Вот так того и гляди, что опять в камере обнаружат труп. В результате сердечного приступа.

URL записи
Теперь окончательно понятно, что любого мужчину могут посадить просто за слова женщины. Матриархат во все поля.

URL

18:24

Признак идеального общества

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

Сформировал для себя необходимый признак утопии.
В современной идеологии "прав человека" считается, что утопия подразумевает истинность выражения: "Для любых двух людей Ч1 и Ч2 справедливо следующее выражение: Права(Ч1) = Права(Ч2)".
Я же считаю, что необходимым признаком идеального общества будет: "Для любых двух людей Ч1 и Ч2 справедливо следующее выражение: Права(Ч1)/Обязанности(Ч1) = Права(Ч2)/Обязанности(Ч2)".
Как-то так.

@темы: размышления

URL

00:38

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

Пишет DDD:

14.11.2011 в 10:35

URL комментария

@темы: юмор, андронизм

URL

четверг, 17 ноября 2011

18:36

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

17.11.2011 в 15:41

Пишет Каздалевский:

история с "Фобос-Грунтом" есть классический случай усердия не по разуму. Рында где-то за рубежом-с изволили сказать, что мы запустим, а в Роскосмосе верноподданически взяли под козырёк-с. И оказались между молотом рындова обещания и наковальней окна запуска; оказались до такой степени, что всерьёз обсуждалась идея "запуска массогабаритного макета", читай болванки, лишь бы в срок. Соответственно, ускорения ради и отдали всю начинку Лавочкину; то есть не собирали её по разным фирмам, как раньше, не испытывали и не вылизывали каждую часть по отдельности при сопряжении. Да и вообще, с испытаниями было так тускло, что по сути на орбиту выкинули электрический макет, причём (я услышал и офигел) выкинули с идеей передать на АМС доведённое до ума ПО уже в полёте.
17ur.livejournal.com/378982.html#cutid1

А, ну дело известное.

У нас, правда, было не "в полёте", а "в плавании".

А так точно так же, вплоть до "массогабаритного макета".

...и немедленно разрыдался.

URL записи

URL

14:24

Любопытно

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

17.11.2011 в 13:57

Пишет skuratov-belsky:

О высоком.

17.11.2011 в 11:28

Пишет Angerran:

17.11.2011 в 11:20

Пишет Royal Heart:

Отличная статья!!! Наконец-то кто-то нормально написал что есть на самом деле.. а то " своим творчеством он отобразил несовершенство мира!" Блин, научись рисовать, а потом изображай! Особенно выбешивают всякие инсталяции из кусков металла, когда непонятно что есть.
И кстати, я поняла почему не люблю импрессионистов, у меня от них голова кружится, именно от размытой манеры письма, а у меня не слишком хорошее зрение. чистая физиология.
Из-за этого чертового Дали я не могу попасть третий месяц в Пушкинский музей, ибо нереальные очереди, все ж стремятся приобщиться к высокому... бууу, а я не могу купить билет на основную экспозицию... чего хочется.

16.11.2011 в 23:31

Пишет Бентен:

ну, слава всем богам, я не одинок в своем плебейском непочтении к гениям авангарда

16.11.2011 в 17:59

Пишет Доброе утро :-):

Очень дискуссионная, но интересная статья.
Оригинал взят у lj user "bizantinum" в Мнение о "современном" искусстве

"Хозяин журнала заявляет, что не всё, что он у кого-то спёр соответствует на 100% его мнению. За моральные страдания некоторых читателей оного журнала от данного текста, хозяин журнала тоже не отвечает."

Сергей ПОЯРКОВ. БАЛАНС ПРОТИВОРЕЧИЙ.

Мы живем в такое время, когда авангард располагается сзади, а аккомпанемент выступает с сольными концертами.
М.Жванецкий

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

Если вы ни разу в жизни никому не задавали дурацких вопросов и уверены, что никогда этого не сделаете, то вы, наверное, химически чистый покойный классик и вам незачем читать это вступление. Но если вы живы и не клинический гений, то милости прошу. К счастью, люди почти никогда не читают предисловий. Поэтому на политкорректность я намерен плевать и прошу считать это официальным предупреждением.

Чтобы обидеть художника-абстракциониста, достаточно...
1. ТРИ АРГУМЕНТА

Чтобы обидеть художника-абстракциониста, достаточно повесить его картину на стену, не глядя на подпись - у вас есть три шанса из четырех нанести ему глубокое оскорбление. Его обида при виде своей картины, висящей боком или вверх ногами, будет столь глубока именно потому, что на самом деле разницы-то никакой нету.

Искусство давным-давно разделилось на два противоположных друг другу направления. Одно направление происходит от слова ИСКУСНЫЙ, другое - от слова ИСКУССТВЕННЫЙ.

Есть искусство причудливой трудолюбивой фантазии, виртуозного исполнения, отшлифованного годами, от которого не оторвешь глаз, и есть искусство маркетинга, где без эксперта вам не определить, откуда это принесли - из мусорника или из музея. Когда произошло это разделение, математически точно определить нельзя, но приходится признать, что с появлением в искусстве "экспертов" умение рисовать стало для художника чуть ли не постыдным делом, этого скоро начнут стесняться.

Я считаю, что не зазорно говорить вслух, что вам не нравится Пабло Пикассо, Марсель Дюшан, Сай Томбли, Марк Шагал, Анри Матисс или Энди Уорхол. Позор говорить, что вам они нравятся, когда на самом деле вам это абсолютно по барабану или вообще от этого тошнит. Главным аргументом апологетов модернизма является то, что ЭТО висит в музеях, стоит миллионы и является постоянно дорожающей статуированной ценностью.

Курт Воннегут написал, что если ученый не может за пять минут объяснить пятилетнему ребенку, чем он ученый занимается, то это не ученый, а шарлатан. Я попробую за 5 минут аргументировано зародить в вас сомнение, если такового не имеется, укрепить его, если оно есть, или вызвать бурю возмущения, если вы абсолютно не поддаетесь разгипнотизированию. Попытайтесь сопоставить три аргумента.

Первый аргумент:

Один мой клиент в Нью-Йорке, купивший у меня несколько работ, показал мне свою коллекцию современного искусства. Насмотревшись вдоволь на уродливые закорючки Пикассо, инфантильные мазюки Шагала и каракули Сая Томбли, я осторожно задал ему вопрос: "Вот скажи, ты действительно получаешь удовольствие, разглядывая это?" Он рассмеялся, допил свой двойной скотч и сказал: "Я что, похож на идиота? Нет, я не чокнутый. Рассматриваю с интересом я как раз твою картину, но есть статусное удовольствие быть членом клуба коллекционеров Джаспера Джонса, например. Сказать небрежно, что купил еще шесть Шагалов и двух Пикассо. Это кайф принадлежности к преуспевающей замкнутой касте. И потом, Пикассо - это вложение, а ты пока любопытная безделушка". После 11 сентября не только он, но и несколько его знакомых оказались в тяжелом финансовом положении. И тогда я спросил его, а почему бы ему и всем его друзьям не продать с аукциона все свои коллекции и поправить дела, ведь только у него одного по скромным подсчетам на пару сотен миллионов долларов полотен "великих мастеров". На что он мне сказал: "А какой дурак все это сейчас купит? Если мы ломанемся, как бешеные кони, продавать свои картины, то мгновенно обвалим рынок, с таким трудом созданный поколениями. Лучше мы будем, как и раньше, стабильно дарить свои коллекции музеям и списывать с налогов деньги. Мой дед когда-то купил это, - он тычет мизинцем на серо-зеленые пятна в золотой раме, - за 1600 долларов. А я, подарив это музею, не заплачу налогов на $ 1200000 благодаря оценкам экспертов. Это такая отлаженная схема - напрячь по большому счету наших наивно-терпеливых налогоплательщиков. Количество "подарков" давно превысило количество реальных продаж. Приобретают эту лабуду либо наивные "лопухи", купившиеся на глубоко эшелонированную рекламу и желающие приобщиться к элите, либо профессионалы, во внутренних играх поддерживающие и накручивающие цены. Пытаются любоваться Миро, Клее, Джакометти или Муром преимущественно наивные дилетанты, профессионалы же зарабатывают деньги. Им в голову не приходит любоваться акциями "Дженерал Электрик" или акциями Роя Лихтенштейна или Кита Херринга в виде картин. Давай объясню, очень грубо и схематично, чтобы было совсем понятно. Например, если я продаю тебе 10-фунтовый слиток золота за 10 миллионов долларов, то налоговая инспекция разделает нас обоих под орех, ибо цена на унцию этого металла определяется на торгах с точностью до 4-го знака после запятой. Потому как это очень подозрительная сделка. А если я тебе продаю "великое" произведение искусства (себестоимостью в 10 долларов) за 10 миллионов, то заключения эксперта достаточно, чтобы налоговики умыли руки. Серьезный модернизм - это закрытый высокоорганизованный, продуманный и давно монополизированный рынок инвестирования, перемещения капитала и ухода от налогов. Романтики очень давно стояли где-то рядом и только у истоков этого бизнеса. Это как торговля бриллиантами. Компания "Де Бирс" утверждает, что бриллианты - вечная ценность. Поговори с геологами, они объяснят тебе, что вечна только человеческая глупость, помноженная на маркетинг. Они-то знают, сколько кимберлитовых вулканических трубок на планете Земля и знают цену 1 карата бриллианта - примерно 5 долларов. Все остальное - это маркетинг. Например, у гениального Пикассо более 30 тысяч оригиналов и сотни тысяч принтов. Подумай, ну зачем раскручивать и рекламировать Веласкеса, Боттичелли, Рембрандта, Брейгеля или Босха? Не у каждого из мастеров Возрождения наберется и трех сотен картин, ими можно ну разве что любоваться, а на чем же тогда зарабатывать комиссию, если почти все 300 оригиналов мастера безвылазно торчат по коллекциям и музеям? Если оригинал Рембрандта попадает на рынок, условно говоря, 1 раз в 5 лет, а продавцов искусства пятьсот тысяч? Сеть ресторанов "МакДональдс" зарабатывает больше, чем самый изысканный и дорогой ресторан на Пятой Авеню. Рембрандт - это изысканный ресторан, Пикассо - это "МакДональдс". Нет никаких сомнений, что второе объективно круче первого. Модернистское искусство - это давно уже и не эстетический бунт, и не пища для духовных потребностей человека, это топливо для бизнес-машины. Это не бесполезная безделушка для любования, а сложный и хорошо отлаженный механизм для зарабатывания денег, который сопряжен с соответствующим очень серьезным законодательством многих стран. Круговая порука - эксперты, дилеры, коллекционеры и, конечно, миллионы тех, кто, не имея собственного мнения, не задумываясь, покупается на нехитрый, но профессионально точно проводимый трюк. Среди модернистов, конечно, есть и мастера. Сальвадор Дали, например, но я на полном серьезе снимаю шляпу и перед Шагалом, и перед Матиссом - они великие люди, и их полотна стали историей. Они навсегда и по праву останутся в музеях мира и частных коллекциях. Я признаю их безусловными гениями, но, конечно, согласен с тобой, что любой ребенок сможет нарисовать картину не хуже большинства из этих действительно великих людей. Им не обязательно было уметь рисовать - они и не умели. Между прочим, трусы Гитлера тоже будут стоить больших денег на аукционах, хоть и фасончик так себе и ткань не ахти какая. Кусок истории ценен сам по себе. Пикассо и Шагал всегда будут стоить денег. Они гении, со-первооткрыватели маркетинговой схемы. Их таких сотня, не больше. Но целые поколения их последователей улетят на помойку. Все как в бизнесе: хитрец, укравший миллиард, заплатит за амнистию и будет неподсуден, укравший хлебную корочку идет в тюрьму".

Второй аргумент:

Вы видели, наверное, фильм "Дело Томаса Крауна". Там учительница приводит в музей "Метрополитен" учеников и показывает картину, с которой начался импрессионизм. Детям откровенно начхать на эту уродливую мазню - сами умеют не хуже. Тогда учительница вынуждена пустить в ход последний аргумент, она говорит: "О'кей. Эта картина стоит

100 миллионов долларов". Такая цифра оправдает любое уродство, дети, восторженно открыв глаза, хором тянут: "В-а-а-а-у!!!". Не красота картины, а сумма произвела впечатление.

Третий аргумент:

Если вы читали сказку Андерсена о голом короле ("Новое платье короля"

, то имели возможность узнать, что убеждаемы не только идиоты, а и на всякого мудреца довольно простоты. В реальной жизни психологи провели эксперимент. Десяти людям показывали маленький круглый белый предмет и просили его описать. Девять первых человек были актерами и описывали предмет как большой, прямоугольный и черный. Десятым каждый раз был обычный человек. Он, выслушав весь этот бред, бледнел, потел, кряхтел, но когда до него доходила очередь, нес ту же околесицу, заикаясь и нервно ломая пальцы. А когда ученые спрашивали его, какого рожна он называл круглое прямоугольным, маленькое массивным, а белое черным, он отводил глаза и не мог ничего вразумительного сказать. В упомянутой сказке Андерсена два мошенника "шили" из воздуха костюм короля. Главное было заранее всех предупредить, что, мол, дураки волшебную ткань не увидят и им король покажется голым. А умные увидят новый наряд во всей красе. И вся свита, видя голый живот Его Величества, наперебой хвалила покрой, расцветку и богатство отделки нового платья короля. Суть старой сказки и реального научного эксперимента в том, что человек готов действовать вопреки здравому смыслу и собственным чувствам, лишь бы публично не прослыть дураком. Короли модернизма частенько голые и не просто голые, они старые, бородавчатые, давно не мытые, лысые, заскорузлые и ожиревшие. Вопрос времени, когда возглас мальчика из толпы: "А король-то голый!" сдетонирует бомбу. И все ваши утверждения о том, что Земля не может быть круглой (потому как все "эксперты" единогласно считают ее плоской), надоели не только мне, они надоели и Христофору Колумбу, и Галилео Галилею, и Джорджу Соросу, которому тоже говорили, что "один наглый янки" никогда не уронит такой колосс, как английский фунт.

Спросите у ребенка, почему он не смог нарисовать домики прямыми линиями, человека - похожего на человека, а деревья - так, как ему самому хотелось бы. Он честно ответит: "Я не умею". Взрослый жулик на его месте соврет вам в глаза: "Я так вижу".

Ну так как, вам еще нравятся "отточенные, тонкие, мастерски выполненные, глубоко философские" полотна знаменитостей, неотличимые от детских рисунков? Если вам не жалко еще трех минут, то я вам расскажу, как мы дошли до такой жизни.

2. ОЧЕНЬ КРАТКАЯ, НО ПОЧТИ ПОЛНАЯ ИСТОРИЯ ТОГО, ЧТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТОИТ ДОРОГО, НО ЛУЧШЕ ОТ ЭТОГО НЕ СТАНОВИТСЯ

Когда люди еще жили в пещерах, они изо всех сил старались рисовать покрасивее. Художники античности практически достигли совершенства в исполнительском искусстве. Именно у них подхватили эстафету мастера Возрождения. Собственно, девятнадцать веков нашего времени все старались рисовать красиво. Искусство исполнительское дошло до высшей точки и было довольно приятной и красивой вещью, пока в конце XIX века не обнаружилась великолепная новая струя хулиганствующих и поначалу даже симпатичных бунтарей, а в начале XX века не появилась туча экспертов, для которых стало совершенно неприемлемо, когда зритель сам решает, что ему нравится. Если Библия не врет, то именно благодаря "экспертам" распяли Христа, впрочем "эксперты" отправили на костер и Джордано Бруно, так что в последовательности им не откажешь. На содержании у американского правительства были тысячи экспертов-советологов, НИ ОДИН не предсказывал развала СССР, пока тот не развалился. В общем, своя голова на плечах - самое дорогое, если люди массово начнут ею пользоваться, то целая свора "экспертов" будет вынуждена искать работу. Некоторым "экспертам" необходимо такое искусство, когда зритель, глядя на картину, не понимает ни фига, и ему с помощью астрологическо-хиромантно-искусствоведческой терминологии объясняют, что все это значит и как это новое платье короля престижно. Высокое искусство может быть и уродливым, и скучным, может вообще искусством не быть, но главное - оно должно приносить доход дилеру. Если вложить миллиарды в раскрутку бессмысленных каракулей и вбивать в головы, что это круче Тициана и, мол, только жалким тупицам это не ясно, то лишь самые психологически стойкие, коих меньшинство, - в это не поверят. По мнению дилеров, экспертов и кураторов модернизма, низкое искусство там, где они не нужны. Там, где без них с успехом обходятся. А высокое - это именно то, где без них ну просто не обойтись. Это бизнес, построенный на их личной заинтересованности, и ни о какой объективности оценки речь не идет. Импрессионисты, породившие модернизм, восстали против механистичного конвейера салона, но с ними случилось то же, что впоследствии с рок-н-роллом, когда тот попал в лапы звукозаписывающих компаний. На бунтарях начинают делать большой бизнес. Модернисты искренне хотели изменить выхолощенный, высокомерный, надоевший, псевдохудожественный, с их точки зрения, мир конфетного салона. Вместо конфетки, которую требовали буржуи, бунтари с гордо поднятой головой рисовали, условно говоря, какашку. Что изменилось в конечном итоге? Теперь буржуи требуют не конфетку, а какашку - инсталляции, концепции, перфомансы и пр. И теперь "модернисты" за пояс заткнут по коммерческим навыкам любой салон конца позапрошлого века, на бунте против которого они изначально и появились. Основа модернизма - контрастирование с немодернизмом, низвержение прежних идеалов. Модернизм в значительной степени базируется на отрицании того, что было до него. Если убрать домодернистское искусство, то модернизм самостоятельно существовать не сможет. Образно говоря, тысячелетиями художники создавали некие изысканные блюда, которыми зрители любовались; появились модернисты и вместо создания блюд занялись физиологическим перевариванием созданного до них. В результате переваривания, как известно, получается то, чему место в канализации и что, за редким исключением, подается модернистами как невиданное доселе блюдо. Подобный деликатес, а именно навоз (слоновий) выставили пару лет назад в Бруклинском музее, против чего активно возражал тогдашний мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани, посчитав портрет Девы Марии из дерьма недостойным того, чтобы тратить деньги налогоплательщиков на раскрутку имени дерьмотворца, а впоследствии позволить всучить тем же налогоплательщикам дерьмо в виде подарка музею и с помощью этой манипуляции еще и не заплатить налоги. Модернизм питается искусством и, переварив его, выдает на-гора то, чем питается уже пост-модернизм, пост-пост-модернизм питается таким образом навозом во втором поколении и сам же представляет из себя навоз в третьем поколении. Искренне и от всей души желаю приятного аппетита тем, кто собирается переварить всю эту прелесть для создания своего художественного продукта.

Но для того чтобы заставить обывателя навозом восторгаться, обязательно нужны эксперты. Искусству всегда мешали "эксперты" и "кураторы" - застегнутые на все пуговицы солдаты системы, определяющие рамки дозволенного. Его развивали и двигали вперед только те, кто с такими "специалистами" сражался. "Высокое искусство" когда-то было издевательством над вкусами буржуазии. Но что делать, если буржуазия вдруг адаптировала все это под себя, диверсифицировала, статуировала, приклеила ценник и выпустила на рынок? Модернизм давно сам стал синонимом конформизма. Все "измы" в искусстве дошли до своей наивысшей точки, которая называется "маркетинизм" ("маркретинизм" звучит еще лучше). Как только возникает ТЕЧЕНИЕ - умирает камерность, исчезают индивидуальность и свежесть.

3. САМЫЙ ДУРАЦКИЙ ВОПРОС

Больше всего я не люблю вопросы типа "как называется ваш стиль?" или "в каком направлении вы работаете?" Не проблема придумать некий псевдонаучный термин а-ля "нарративный дискриптивизм" или "антиконцептуальный внемодернизм", но кому и зачем это нужно? Замороченных зрителей научили задавать вопрос: "А какое это течение?" Да, блин, никакое! Какая вам разница, если есть всего один человек на свете, который определяет, что тебе нравится и что не нравится, что для тебя хорошо и приятно, а что неприемлемо и позорно, и ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ТЫ САМ! Я считаю, что для умственно полноценных зрителей самое важное - это их личное восприятие, а не мое, не искусствоведа, не куратора, не журналиста или соседа. Вы сами в состоянии иметь собственное мнение, и оно единственно верное для вас. Если человеку для того, чтобы узнать, что лично ему нравится (от чего он "прется", "тащится" и что его "втыкает"

, нужен совет специалиста, то он больной.

Когда я стал студентом, то перестал рисовать свои "детские" картинки, где карты сказочных островов и собственные вымышленные персонажи переплетались с героями прочитанных книг. Я гордо начал учиться рисовать академически правильно. И вот как-то раз ко мне приехал в гости мой друг детства Игорь Судак. Он естественно поинтересовался, а чем я теперь занимаюсь. Тут я радостно вывалил целую кучу портретно-пейзажно-натюрмортно-постановочной рутины, испытывая законную гордость при виде очевидного, на мой взгляд, прогресса. "Ну это понятно, - сказал Игорь. - А для себя ты что рисуешь?" И тогда я понял, что вся эта школа рисования гипсовых голов, парафиновых яблок и обнаженных тел на фоне казенных драпировок - это просто способ приобрести навыки рисовать профессионально. А что именно рисовать, приобретя умение, это мое глубоко личное дело. Ведь я хочу изображать свое собственное, а не то, что принято, или то, что кому-то представляется правильным.

Художник учится рисовать постановки и все остальное, чтобы вернуться на более высоком эстетическом и исполнительском уровне к тому, что хотелось рисовать еще до того, как он стал заниматься академической штудией. Очень важно не потерять детское чувство восторженного замирания перед белым листом бумаги. Но в процессе обучения многие забывают, зачем они пошли учиться. Как взрослые забывают, что когда-то были детьми. Когда надоедает все, включая разнообразие, то самое оригинальное - это быть самим собой.

В своей предыдущей книге "Баланс противоречий" я вспоминал историю об одном раввине, которого звали Дзуси. Он говорил: "Когда я умру, Бог не спросит меня, почему я не был Аристотелем, он спросит, почему я не был Дзуси". Я хочу быть собой и считаю, что подобное стремление - самое главное для каждого человека, в том числе и для художника. Уинстон Черчилль умел неплохо рисовать и сказал однажды, что первый миллион лет в раю посвятит живописи. Знаете, почему эту фразу сказал не Марк Шагал? Он просто не умел рисовать так хорошо, как Черчилль. Уметь рисовать - это такое удовольствие, что даже среди модернистов есть те, кто не удержался и научился это делать хорошо.

Я не люблю многое из модернизма. А именно все то, где навыков рисования не наблюдается. Я не люблю это по той же причине, по которой врачи и ученые не любят хиромантов, астрологов и прочих жуликов. Есть граница, разделяющая два разных бизнеса: искусство рисования и искусство маркетинга. Убежден, что скоро владеющие искусством вождения, мытья посуды, подметания улицы тоже провозгласят себя художниками. Представьте себе художника-сантехника, уверяющего, что он занят исключительно некоммерческими проектами. Это, конечно, его право, но я все равно считаю, что художник от нехудожника отличается умением рисовать, хирург от нехирурга отличается знаниями и умением оперировать, математик почему-то не может не знать цифр и таблицы умножения, оправдывая это тем, что он занят математикой в концептуальном смысле. Музыканта, не умеющего играть на своем инструменте и лишенного слуха, не должны спасать уверения его менеджера, что это высоко концептуальный подход. Я не хочу пожинать плоды оголтелой политкорректности, потому что, как известно, и она пройдет. После длинного в моду обязательно войдет короткое, и за художественной модой не уметь рисовать опять наступит мода уметь. Маятник является моделью такого понятия, как мода.

Хиромантия, концептуализм и астрология - суть жульничество на коммерческой основе. Живи сейчас Марк Твен, он бы вдоволь поиздевался над племенем концептуалистов и их ценителями. Модернизм начинался как пикантный сыр с плесенью, где вкрапления гнили подчеркивали вкус сыра. Но сыр довольно быстро исчез, и осталась одна плесень. То, что в это верят миллионы, для меня не аргумент. Если эти миллионы займутся каннибализмом, фашизмом, впадут в религиозный транс, поверят в правоту марксизма или красоту концептуализма, я вовсе не обязан с ними соглашаться.

Слушаться "экспертов" в искусстве может только тот, кто не уверен в себе. Разве вы обращаетесь к экспертам, выбирая любимое блюдо, убеждения, увлечения, друзей или жену? Так сложилось исторически, что часть буржуазии подсознательно не верит, что она равна аристократии. Есть гениальная до простоты игра, которая в метафорически-преувеличенно-карикатурном виде выглядит так.

Представьте себе колченогого, вечно потного, дурно пахнущего, лысого, суетливого, толстого карлика с постоянно бегающими глазами (какая роль для Дени де Вито!), заработавшего много-много денег, но оставшегося посмешищем даже в глазах собственного лакея. Этакое закомплексованное ничтожество, купившее графский титул, которое ничем не выделяется, кроме уродства и деловой хватки. И вот это вечное посмешище с комплексом неполноценности большим, чем собственный гиганский капитал, начинает коллекционировать картины. Он зовет в гости равных по финансовому статусу аристократов, тех, перед кем он собственно и комплексует. "Я купил удивительное полотно, прекрасное и утонченное, шедевр шедевров. И, кстати, дешево взял, всего за 2 миллиона с четвертью. Даром, можно сказать. Ну просто подарок судьбы", - с придыханием вещает он. И заинтригованным гостям демонстрируется хорошо потраченная молью холстина, на которой небрежно накарябаны геометрические фигуры в грязных потеках. Под изумленные взгляды гостей несется вся эта пурга, придуманная "экспертами", насчет новаторских идей, утонченного колорита, исполнительского мастерства и виртуозной композиции. Поскольку пришедшие морально не готовы к столь наглой, напористой и безапелляционной лжи, они, недоуменно переглядываясь и не желая обидеть хозяина, политкорректно мыча, кивают. Вот тут торжествующий деляга говорит: "Ну я рад, что вы все такие же, как и я, тонкие понимающие ценители, ибо лишь грубые, тупые, лишенные чувства прекрасного мизерабли не смогут оценить столь очевидного шедевра". Этот злобный карлик сумел разглядеть и найти слабую струну, которая в разной степени сидит во всех людях, и отомстить им по полной программе. "Черт его знает, - начинает комплексовать вчерашний его насмешник, - может, у этого мерзкого коротышки с вечно потными руками и бегающими маслянистыми глазками действительно есть некое чувство прекрасного, которого я лишен?"

4. ТАКОЙ ПРЕДМЕТ, КАК ГОЛОВА

Если человек посмотрит в зеркало, то может обнаружить на плечах такой предмет, как голову. На первый взгляд эта штуковина страшно улучшает общую аэродинамику, великолепно держит шляпу, на нее удобно одевать очки, она отлично балансирует тело, и ничто так не украшает паспорт, как ее изображение. Как сказал о ней боксер из известного анекдота: "Еще я ею ем". Такое впечатление, что огромное количество людей очень удивится, что этот "темный объект" на плечах предназначен и для совершенно других целей, кроме вышеупомянутых.

Всем, кто сам не является жуликом и этими жуликами не обманут, совершенно ясно, что искусство Раушенберга, Шагала, Уорхола и Пикассо - это искусство позиционирования на рынке, PR технологий, конвейера товар-деньги-товар и виртуозного маркетинга. Их профессиональная позиция - "Я ТАК ВИЖУ" (или чем гаже, тем краше). Это все по-своему действительно гениально, я отхожу в угол и снимаю шляпу.

А искусство Брейгеля, Эндрю Уайта, Босха и Норманна Рокуэла - это искусство воображения, фантазии и виртуозных профессиональных навыков. Их позиция - "Я ТАК УМЕЮ" (или "попробуйте сделать лучше"

. Они имеют собственный взгляд и философию, а не выдуманные за них их дилерами. Справедливости ради нужно сказать, что существуют также удачные сочетания обеих позиций и им нужно отдать должное. Есть две причины, по которым я уважаю Пикассо. Во-первых, я уважаю успех. Во-вторых, в своих последних интервью он лично издевался над своими ценителями и смеялся публично над теми, кто считал его великим художником.

Мои личные наблюдения показали, что чем хуже человек умеет рисовать, тем громче и истеричнее он кричит в концептуальном угаре: "Я так вижу!" и тем яростнее обзывает ремесленниками и лавочниками тех, кто действительно имеет все основания с достоинством декларировать: "Я так умею". Глядя на это, понимаешь, что лучше быть веселым, полноценным и задорным лавочником, чем занудным, ущербным и неумелым концептуалистом. Это принципиальный выбор художника со временем делать свои работы или все проще и проще, или все сложнее и сложнее. Например, мой нью-йоркский друг Саша Захаров иногда проверяет, удалась работа или нет, по своей гел-френд Яне. Если глядя на сюжет она начинает плакать, значит работа хорошая. Согласитесь, это объективнее любой экспертной оценки.

Все классическое искусство по форме является иллюстрацией. К Библии, к античным сюжетам, к реальным историческим событиям, к мифам или к собственному воображению художника. Иллюстрационный подход в живописи и графике мне всегда был очень близок.

В этой книге собраны мои работы за период чуть менее двух лет. В основу альбома положена одна работа из 36 картин (полиптих из 36 частей) и 36 текстовых иллюстраций к каждой из этих картин.

Таким образом, то, что я делаю, можно назвать

контриллюстрацией, потому что слова иллюстрируют изображение, а не наоборот. Моя задача - спровоцировать вас придумать к моей картине лучшую, с вашей точки зрения, историю, чем это сделал я. Если мне это удалось - вы мой зритель, если нет, то вы зритель другого художника.

И вообще: моя книга намеренно написана так, чтобы никому не пришло в голову полностью со мной согласиться.
http://www.poyarkov.com/flawless/rus/mmain_r.html

URL записи

URL

13:59

Прекрасное

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

17.11.2011 в 13:53

Пишет Gonzzza:

Вахафагам. Мне понравилось. Но обещают еще нескоро.

Трейлер любительской полнометражки "The Lord Inquisitor"

Вот что умеют люди делать во свободное время!
Их всего - режиссер, 4 моделлера, 2 актера, пиарщик www.thelordinquisitor.com/the-crew/

нашел тут

URL записи

URL

13:16

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

17.11.2011 в 09:47

Пишет skuratov-belsky:

Многозначительное фото

прислал Англетер номер 5

URL записи

URL

13:15

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

17.11.2011 в 11:14

Пишет Gonzzza:

URL записи

URL

03:09

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

Я собираю пробки - душу свою затыкать.

URL

среда, 16 ноября 2011

18:41

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

16.11.2011 в 18:21

Пишет Gonzzza:

ТОКИО, 16 ноября. /Корр. ИТАР-ТАСС Василий Молодяков/. От 70 до 80 проц радиоактивных изотопов, выброс которых в атмосферу произошел после начала аварии на АЭС «Фукусима-1» в результате Великого восточнояпонского землетрясения и цунами 11 марта, попало в океан, а не в почву.

Таков главный итог обнародованного сегодня на конгрессе Японской метеорологической ассоциации доклада группы ученых из НИИ метеорологии во главе с Ясумити Танакой.
Проанализировав данные, собранные, прежде всего, Национальным метеорологическим агентством, которому подчиняется НИИ, расположенный в академгородке Цукуба / префектура Ибараки/, эксперты пришли к выводу, что на территорию Японии после взрывов на аварийной АЭС выпало не более 30 проц радиоактивных изотопов.
«Атомная станция “Фукусима-1” расположена на восточном побережье Японии, а ветры в течение марта и апреля этого года дули преимущественно с запада на восток, — разъяснил Танака, представляя коллегам и репортерам итоги исследования. — Таким образом количество радиоактивных веществ, выпавших на сушу, оказалось сравнительно невелико. Большая часть попала в Тихий океан, воды которого, конечно, загрязнились».
Выкладки метеорологов подтверждают и исследования уровня радиации в водах Тихого океана в указанный период. По словам Танака, под воздействием ветров и дождей туда попало не менее 65 проц изотопов йода-131. Аналогичные результаты получены для цезия-134 и цезия-137, говорится в докладе.

news.mail.ru/incident/7349985/?frommail=1

И почему-то молчат "зеленые", "мировая общественность" и пр. Никто узкоглазых не обвиняет ни в чем.. Когда случился Чернобыль, япошки чуть ли не громче всех орали о том, что варварам доверять нельзя атомную промышленность. А варвары ценой жизней двух сотен человек аврально построили за месяц саркофаг и дезактивировали территорию, а в октябре станция уже работала. Япошки за 3 месяца не смогли сделать ничего от слова совсем. Справиться сами тоже не смогли - запросили помощи. А теперь выясняется, что они загадили впридачу и мировой океан. Ну и где возмущение всего мира-то, А?

URL записи

URL

16:55

На не забыть дочитать до конца

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

16.11.2011 в 16:34

Пишет Sindani:

16.11.2011 в 09:03

Пишет Мифическая личность:

К вопросу о революции в военном деле. Часть первая
Пишет Томас antoin

Многим это покажется странным, но изучение военного дела XVI-XVII века — это, по сути, довольно молодое направление в истории. Конечно, писали по этой теме достаточно и в XIX, и в первой половине XX века, но большинство книг и статей оставались поверхностными. Казалось бы — не период, а сказка, столько великих полководцев, харизматичных кондотьеров и прочих ярких личностей! А армии какие: вот вам неистовые швейцарцы с флагами кантонов, вот расфранчённые ландскнехты, вот грозные линии испанской пехоты, а ещё есть стойкие шведы, хвастливые французы и неудержимые гусары Речи Посполитой... Так вот по сути дальше этой внешней эстетики особенно не шли, плюс следовали старой моде, считая, что вот сейчас есть настоящая стратегия и тактика, а раньше были какие-то хаотичные рубки («бой распадался на поединки отдельных рыцарей»™). Положение дел изменилось только после 1955 года.

Почему именно 1955? А потому, что именно в этот год профессор Майкл Робертс перебрался в университет в Белфасте и на «иннаугурационной лекции» заговорил о «военной революции» (имеется в виду термин «military revolution», который на самом деле правильнее переводить как «революция в военном деле», но хочется-то короче»), причём не революции вообще, а конкретно о том, что происходило в XVI-XVII веках в мире любителей повонзацца. Обычно такие лекции забывали на следующий день, но этой повезло, она фактически породила новое направление в военной истории. В лекции Робертс датировал революцию периодом 1560-1660 годами (то есть, появление на поле боя огнестрела — это фигня, а настоящая революция произошла потом) и выделил четыре её аспекта. читать дальше

Во-первых, он сказал, что именно в то время произошло много изменений в тактике, которые по отдельности были не слишком значительны, но в сумме дали настоящую революцию на поле боя. В итоге, по его словам, армии Европы стремительно отказались от огромных квадратов пикинёров, стали строиться линиями, стрелять залпами, кавалерия внезапно опять начала атаковать галопом и с холодным оружием. В свою очередь, такая тактика привела к изменениям в логистике, вызвала потребность в специально подготовленных и дисциплинированных солдатах, из-за чего экономически выгодно стало поддерживать регулярную армию, а не распускать её и собирать опять по мере необходимости. Виновником этих изменений Робертс назвал лично Морица Оранского и всю голландскую армию в целом.

Во-вторых, военная революция для Робертса означала и революцию в стратегии. Дисциплинированные и обученные солдаты, говорил он, сделали возможными более амбициозные планы, в том числе одновременное ведение кампании несколькими скоординированными армиями. Полководцы в свою очередь стали чаще искать решающее сражение, не боясь, что неопытные войска испугаются и побегут. Этот аспект революции по Робертсу реализовал в первую очередь Густав II Адольф.

В-третьих, произошло увеличение масштаба военных действий, т.е. армии выросли количественно на порядок. Причину этого Робертс видел в том, что возникла описанная выше возможность вести кампанию сразу несколькими армиями. В-четвёртых, первые три аспекта военной революции привели к увеличению влияния войны на общество: стало больше разрушений, войны стали дороже и потребовали развитого административного аппарата, перемалывали больше людских ресурсов и т.д.

Кроме этой лекции Робертс отметился, по сути, только работами, посвящёнными Густаву II Адольфу, поэтому неслучайно, что именно шведского короля профессор считал главным революционером. Сегодня, естественно, наука сильно продвинулась, и многие тезисы Робертса уже не воспринимаются на веру. Книги его про Густава Адольфа и вовсе оказались неверными по большей части — трудно найти то, что Густав и правда изобрёл, а не откуда-то скопировал. Главное, что Робертс выступил в роли провокатора — он высказал гипотезы, которые не были основаны на глубоком анализе затронутой темы, а являлись поверхностным впечатлением, но много кто ринулся копать глубже. В конце концов, раньше вообще сходили с рук даже фразы вроде высказанной Чарльзом Оманом — «Шестнадцатый век представляет собой самый скучный период европейской военной истории». Это сегодня стало очевидно, что Оман капитально сел в лужу. Хотя, люди XVI века не особенно были рады жить в интересные времена, недаром жаловались, что то, что два года назад считалось в военном деле очень новаторским и даже модным, теперь оказывается совершенно устаревшим и неэффективным, потому что чуть ли не каждый день что-то придумывают, и «приходится очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте».

Главным идеологом понятия военной революции сегодня считается друг и ученик Робертса Джефри Паркер, опирающийся на большее количество материала. Больше всего Паркер знаменит программной книгой о военной революции (чьи рамки он раздвинул до 1500-1800) и книгами, которые познакомили англоязычную публику с испанской армией Золотого века (точнее, ту небольшую часть публики, которая почему-то захотела почитать об испанцах не только обидные выдумки, остальные сделали вид, что не заметили).

Что же говорит Паркер по поводу тезисов Робертса? Во-первых, он называет неудачным выбор 1560 года как года начала военной революции. Собственно, с этим трудно не согласиться. Паркер видит ещё в Италии XV века истоки большинства описанных Робертсом революционных изменений стратегии и тактики: и профессиональные постоянные армии, и упорядоченную комплектацию их личным составом, и деление солдат на небольшие подразделения одинакового размера с одинаковым вооружением, и даже размещение в специальных казармах. В части стратегии и маневров Паркер тоже весьма уважает кондотьеров и не считает, будто до Густава Адольфа полководческая мысль спала молодецким сном.

Во-вторых, Паркер согласен с тем, что Мориц и Вильям-Луи Оранские уменьшали размер тактических единиц, увеличивали количество офицеров и процент стрелков и применяли гибкую тактику с упором на огнестрельное оружие, но только голландцы это не изобретали, а невозбранно копировали у испанцев. Испанская армия на тот момент бесспорно была лучшей и самой современной, куда ни посмотри: хоть на тактику, хоть на внутреннее устройство, хоть на организацию снабжения, хоть на медицину. Соответственно, у неё перенимали опыт все, кто оказывался в состоянии длительной войны. Новаторскими Мориц и Густав казались больше потому, что восстанавливались после сокрушительных поражений своих предшественников, многое делали с нуля и потому отовсюду брали лучшее. Действительно новым Паркер почему-то упрямо считает то, что Мориц придумал технику контрмарша (это когда в результате различных перестроений шеренги стреляют по очереди, компенсируя долгую перезарядку) и приказал сделать учебник с картинками для обучения пикинёров, аркебузиров и мушкетёров.

В-третьих, Паркер много внимания уделяет фортификационному ответу на мощь пушек - trace italienne. С точки зрения Паркера, именно эта новая система коренным образом изменила стратегию и стала причиной увеличения армий: он считал что а) потребовалось больше укреплённых пунктов снабжать гарнизонами, б) увеличилась протяжённость оборонительных линий и пришлось сгонять под стены больше осаждающих, в) для защиты от армии, прибывшей на поддержку осаждённых, осаждающим требовалась ещё одна, мобильная армия и протяжённые циркумвалационные линии. Ещё Паркер связывает увеличение численности армий с тем, что выросла роль пехоты, а пехоты можно набирать на сколько денег хватит, в отличие от ограниченного разными факторами пула рыцарей. Плюс правительства получили возможность упорядоченно рекрутировать и снабжать огромные массы вояк, обеспечивать их и вспомогательный персонал едой, ночлегом, одеждой и оружием. Единственное, что по мнению Паркера стало задерживать рост армий Ренессанса — это нехватка денег у королей.

В-четвёртых, Паркер связывает изменение конструкций государственной власти в то время тоже с военной революцией, то есть, переход от феодальной (сеньориальной) монархии к абсолютной — это исключительно для того, чтобы воевать получше.

В-пятых, Паркер придаёт военной революции глобальное значение, поскольку считает, что только благодаря огнестрельному оружию, новой тактике и новым кораблям европейская цивилизация стала доминировать в мире (в итоге одна половина критиков ругает его за чрезмерную политкорректность и желание каяться за европоцентризм, а другая -- наоборот, за европоцентристский шовинизм и презрение военных достижений других цивилизаций; примерно так же его одни ругают за испанофилию, а другие за испанофобию).

Паркер, в свою очередь, тоже периодически подвергается критике, на которую отвечает с разной степенью убедительности. Дело в том, что он, по сути — многостаночник, и кроме истории Испании и противостояния с Голландией Паркер мало куда влезал с необходимой по сегодняшним меркам глубиной (например, его книга про тридцатилетнюю войну — это типичная не слишком толстая «обзорка»). В итоге выяснилось, что и его тезисы не всегда выдерживают натиск учёных, которые специально рыли информацию на каком-то узком направлении.

Если критиковать его концепцию военной революции в целом, то, например, Томас Баркер резонно удивился, что же это за революция такая, которая продолжалась три столетия? И правда, Паркер расширил рамки до 1500-1800 (фактически — 1450-1800), а всё равно называет происходившие тогда изменения революционными, хотя практически ничто не возникало в военном ремесле внезапно. Даже огнестрельное оружие далеко не сразу после своего появления стало оказывать заметное влияние на ход сражений — не будет надёжных и дальнобойных мушкетов без предшествующих им гуситских «пукалок». Ещё Баркер отметил, что Паркер в своём главном труде хочет делать довольно глобальные выводы (например, про распространение влияния европейцев на другие цивилизации), но при этом фокусируется только на военном деле, забывая о прогрессе экономики, науки, техники, культуры, демографии и т.д. Последствия очевидны.

Джон Хейл показал, что вовсе не военная революция стала причиной появления нового типа государства — скорее наоборот, это изменения характера государственной власти в XVI-XVII веках влияли на военное дело.

Джон Линн не оставил камня на камне от выдвинутых Паркером причин роста численности армий: скорее всего дело вовсе не в стратегии или тактике, а просто в увеличении людских и финансовых ресурсов государств.

Берт Холл и Келли ДеФриз обвинили Паркера в технологическом детерминизме из-за того, что Паркер всю военную революцию обусловил по сути огнестрельным оружием. Это им напоминает устаревшую догму что якобы порох взорвал феодальное общество и создал централизованные государства. Поэтому Паркер практически игнорирует роль пики, приписывая все победы только аркебузам и мушкетам, хотя пики сыграли большую роль в противостоянии конницы с пехотой. При этом в технологии и науке того времени Паркер мало разбирается, а потому технологические изменения у него выступают в роли «чёрного ящика», объясняя всё, что он не может объяснить иначе. Холл, ДеФриз и много кто ещё критикуют Паркера и за то, что он игнорирует огромное количество свидетельств успешной стрельбы залпами и контрмарша задолго до 1594 года и Морица Оранского. Критикуют за стремление подгонять факты под теорию: например, понадобилось Паркеру распространить военную революцию на море — он и старается как можно раньше найти доминирование в морских сражениях кораблей с бортовым расположением орудий, одновременно говорит об упадке галер в период, когда они вовсю здравствовали в Средиземноморье, а поскольку хочет он писать о кораблях, то и распространил границу военной революции до конца XVIII века, хотя на суше после изобретения штыка почти ничего революционного и не происходило. Критикуют Паркера и за то, что он считает доминирование европейцев и успехи колонизации следствием только военной революции, игнорируя остальные факторы и то, что больше туземцев гибло от эпидемий, чем от оружия белых.

In My Humble Opinion: военная революция: вступление и про пушки
Описав основные точки зрения современных учёных относительно военного дела 16-17 вв., позволю себе добавить к этому несколько слов от себя, ни на что особенно не претендуя. Скажем так, мнение, которое сформировалось на основе всего прочитанного массива по теме, и которое, соответственно, может и меняться «при вновь открывшихся обстоятельствах».

Прежде всего, замечу, что само понятие революции — вещь довольно расплывчатая (и многие авторы сводят историческую дискуссию к чисто терминологической, не замечая удаления от темы). Лично мне споры о правильных определениях глубоко скучны. Для целей разговора об изменениях в военном деле я буду исходить из понимания революции как кардинального изменения, произошедшего за относительно короткий срок. Главное тут не точность формулировки, а противопоставление революции и эволюции (т.е. обычного, а не скачкового развития). Грубо говоря, в этом смысле эталоном революции в военном деле является первая половина 20 века, а в смежных областях — научно-технические революции 17 и 19 века.

В этом смысле, как мне кажется, говорить о военной революции в ранее новое время нельзя. Однако, так же нельзя и сказать, что происходила обычная эволюция военного дела. Во-первых, точнее было бы вести речь о том, что в произошло несколько разных революций, сильно разнесённых по времени и конкретному месту в Европе. Взаимосвязь между ними иногда отсутствовала, а иногда была самой что ни на есть прямой. Уверенно можно сказать только, что в результате воевать стали вовсе не так, как воевали пару столетий назад. Во-вторых, эти революции нельзя назвать и чем-то, присущим только Ренессансу (раннему новому времени). Так что выделение любого «периода военной революции» в целом обречено на неудачу, если это делается с претензией на уникальность. Рамки такого периода будут иметь тенденцию к почти что бесконечном расширению в обе стороны (вот и начали историки с 1560-1660, а закончили пока что 1400-1815 и это не предел). Единственный подход, с которым не поспоришь — это выбор периода исключительно в силу личных пристрастий автора. В-третьих, в разных странах военное дело изменялось по-разному, а потому огромное количество общих схем на поверку оказываются применимыми только к одному-двум государствам. Это тоже связывает исследователям руки.

Зато можно говорить о военной революции 16-17 века как о хорошей провокации, вызвавший интерес к теме, благодаря чему и появилось в последние два десятилетия столько потрясающих книг. А для любителей Ренессанса, можете поверить, даже одна хорошая книга — это уже более значительное событие, чем для любителя ВМВ — десяток. Не слишком популярный период, да.

Ещё надо отметить, что заметной чертой историков, узконаправленных на войны Ренессанса, является недооценка предыдущего времени и последующего. Так, Робертс в упор не видел Итальянские войны и кондотьеров, а Паркер — почти не обращал внимания на войны Средневековья, и оба они считают, будто непосредственно до и после описанной ими военной революции прогресс в военном деле шёл гораздо медленнее, оттого она одна такая особенная. Самое смешное, что это общеисторическая проблема: многие из тех, кто пишет, например, по 18 или 19 веку в свою очередь считают унылым 16-17 века. Да что там, многие книги среднего уровня, касающиеся 16-20 вв. вообще написаны так, будто по мнению их авторов в Средние века военное дело практически не изменялось. Картина маслом: много столетий европейцы только и делали, что без всякой стратегии и тактики однообразно месили друг друга мечами и копьями, периодически постреливая из луков-арбалетов-катапульт.

Между тем, мне кажется, нельзя сводить военную революцию к технологическому детерминизму. Недостаточно показать, что было изобретено новое оружие — надо показать, что оно породило новую тактику и стратегию. Да и вообще нельзя считать, что революции в военном деле могут быть только технологические, ведь есть куча других факторов — идеологических, социальных, государственных, экономических и т.д. И совсем уж странно не просто игнорировать другие факторы, а считать, будто технологические изменения обуславливают остальное (как Паркер про влияние на изменения характера государственной власти).

Чтобы пояснить вышесказанное, коротко коснёмся «отдельных революций» Ренессанса (не всё сразу — учтите, что это растянется на несколько частей).

Пальму первенства, естественно, надо отдать развитию огнестрельного оружия. Действительно, на первый взгляд это самая настоящая революция, нечто совершенно новое, чего раньше вообще не было. Между тем, даже самые очарованные порохом люди знают, что он далеко не сразу стал заметно влиять на ход войны. Так что само появление пороха в Европе — это конечно ура и ах, но поначалу его мало кто заметил. Потребовались целые столетия медленного прогресса (медленного по европейским меркам, конечно, и чудовищно стремительного по прочим), прежде чем этот «порошок дьявола» стал обязательным условием победы.

При этом в первую очередь развивалась, грубо говоря, пушки, а не ружбайки. Соответственно, и малых революций в военном деле оказалось несколько, да и не всё с ними однозначно. Порох кардинально повлиял на осады, быстро показав качественно иной уровень, нежели традиционные швырялки камней — это, безусловно, революция, начало которой я бы датировал последним периодом Столетней войны, а пик пришёлся на 1490-е годы (взятие Гранады и начало Итальянский войн). Далее пушки в 16-17 вв. (а то и в 18 веке) по сути только эволюционировали, доводя до совершенства изначальную идею. Изобретались новые виды лафетов, новые сплавы, новые формы, мини-революцией стал переход от каменных ядер к металлическим, придумали картечь, заранее подготавливали заряды и т.д. Важным фактором было и то, что улучшение качества пушек и пороха делало артиллерийское ремесло более предсказуемым. Ещё в конце 16 века наука уже знала о баллистике больше, чем это было реально осуществить, и артиллеристы-практики в соответствующей испанской школе, созданной Филиппом II, однажды отменно посрамили заграничного артиллериста-теоретика, все знания которого оказались бесполезными без опыта стрельбы, причём стрельбы «именно из вот этой конкретной пушки». А когда такие теоретики оказались нужны, соответственно эффективность артиллерии выросла на порядок.

Так что, медленно всё менялось в осадной артиллерии, никак не революционно. Вне осад артиллерию пытались использовать с самого начала, и это тоже было нечто кардинально новое. Однако долго использовали сначала с минимальным, а затем — с переменным успехом (в одной битве качественно превратят в мясо вражескую армию, в другой их пуканье почти не заметят), прежде чем результат стал предсказуемо существенным. Какой-то революционный скачок датировать сложно, очевидно только постоянное увеличение роли пушек, зато применительно к Тридцатилетней войне уже можно сказать, что да, там артиллерия уже вовсю перемалывает противника, и без неё никуда. По-моему, тут просто дело не в каких-то изобретениях новых видов пушек, а больше в общем изменении войн: они стали более массовыми и дорогими, государства смогли мобилизовать большие ресурсы, сыграли роль другие изменения в тактике... Вот и вышло, что лёгкие пушки, прославившие Густава Адольфа, практически не были замечены там, где появились задолго до шведов (Шотландия, Швейцария, если забыть о гуситах), а потом несмотря на опыт Тридцатилетней войны пушки сыграли минимальную роль в английских гражданских войнах, хотя отличие от войн на континенте состояло только в масштабе (встречались армии тысяч в 5 вместо 50).

Вопрос о влиянии пушек на стратегию, логистику и вопрос о связи артиллерии с эволюцией государственной власти — сложные и объёмные, так что их я лучше коснусь позже.

В целом же пушки — это да, колоссальное новшество, пусть не 100% революционное в смысле того, что изменение-то качественное, но не быстрое по времени. Сюда же добавим и развитие пороховых мин, которые возникли быстро, но потом мало что в этом деле так уж сильно изменилось вплоть до «минной войны» во время осады Севастополя в Крымскую.

В следующих частях этого «романа с продолжением» — так же коротко про ручной огнестрел, холодное оружие, пехоту-кавалерию, тактику, стратегию, государства и прочее, чего сейчас не упомню.

Военная революция: ружья
Продолжим краткий обзор военных революций XVI-XVII вв. После пушек перейдём к огнестрелу поменьше: аркебузам да мушкетам. Правда, до аркебуз ещё надо было дорасти. Первые формы ручного огнестрельного оружия были простыми и суровыми: грубо говоря, бралась болванка (стволом её назвать язык не поворачивается) и тем или иным способом приспосабливалась к деревянной палке. Получалась потрясающе революционная штука по принципу действия, но сущее убожество на практике по сравнению с уже имеющимся оружием. Стреляло это чудо европейской мысли во всех смыслах слова хуже, чем арбалеты, и, по сути, использовали его просто потому, что кое-какой эффект всё же имелся, а стоили эти пугачи в разы дешевле и квалифицированных мастеров не требовали. А ещё из укреплённой на крепкой палке пушечки выходила отличная дубинка.

По мере улучшения технологии и пороха огнестрел стал приобретать и другие преимущества кроме цены. Внешне «гонны» так и продолжали выглядеть примитивно, но на дюжине метров достаточно уверено попадали по индивидуальной цели и пробивали любые доспехи к чёртовой бабушке. Причём делали это лучше, чем всякие аркебузы в XVI веке, потому что латы в XIV-XV вв оставались относительно тонкими и твёрдыми для защиты от холодного оружия, а против пуль требовались более толстые и вязкие пластины. Плюс не стоит недооценивать психологический эффект, которые вполне мог остановить неопытного противника.

И чем дальше, тем больше росло это преимущество, вскоре превзойдя уже даже самые мощные арбалеты в несколько раз (и дело тут не только в джоулях, но и в том, как прекрасно рикошетили стрелы при попадании в металл не перпендикулярно). А ещё и само попадание пули обладало намного большей останавливающей силой, о которой так любят забывать любители робингудов и вильгельмтеллей. Плюс, даже если человек не умирал сразу, то с очень большой степенью вероятности терял всякий интерес к участию в бою и всё равно отдавал концы в самом ближайшем будущем от сопутствующего пулевому ранению заражения. Тем более, что дезинфицировали проникающие раны в те времена с помощью кипящего масла (а обезболивали, например, с помощью киянки по медному котелку, надетому на голову).

эта картинка есть везде, где пишут про ранний огнестрел, пусть будет и здесь

Короче, уже с самого начала ручное огнестрельное оружие имело явный потенциал, а потому его не забрасывали, несмотря на насмешки любителей луков и арбалетов. Проблем было четыре: невеликая дальность, неудобное воспламенение пороха, медленная перезарядка и невысокая точность. Дальность повышали за счёт удлинения ствола и укрепления его под большее количество пороха. Для воспламенения революционным изобретением стал фитильный замок (конец Столетней войны, а то и чуть раньше). На точность работало и удлинение ствола, и, главное, превращение зажимаемой под мышкой палки в удобное ложе с прикладом. Перезарядку ускорил переход от пороховой мякоти к гранулированному пороху, а ещё с увеличением дальности поражения стало возможным перезарядку компенсировать с помощью различных перестроений.

В любом случае, поскольку поначалу стреляли недалеко и можно было схлопотать сдачи, первые стрелки защищались как могли: и доспехи надевали, как для рукопашной, и павезы использовали, как арбалетчики, а самые умные вообще стреляли из-за укреплений. Не зря само название аркебузы происходит от немецкого «ружья с крюком», которое цепляли за крепостную стену. Подобно тому, как артиллерия долгое время в основном упрощала осады, ручной огнестрел был преимущественно оружием осаждённых, тем более, что всегда можно было положить рядом ещё несколько заряженных стволов, а производили огнестрельное оружие как раз к крупных городах. Так что ничего удивительно в любви к самопалам и гаковницам гуситов, благо пока до появления настоящей полевой артиллерии вагенбурги довольно неплохо держали штурмы (а после — становились просто отличными мишенями для ядер).

А эти парни так уверенно стреляют в осаждённых, словно надеются в кого-то попасть.

Так что, технологически первые ружья были революционны, но потребовалось больше столетия, чтобы они стали как-то влиять на тактику боя. Сила выстрела не перевернула сражения осени Средневековья с ног на голову, а вписались в них как просто ещё один виток в споре атаки и защиты. Первых стрелков из ручного огнестрела и использовали не по отдельности, а вперемешку вперемешку с лучниками и арбалетчиками, да и общее их количество оставалось небольшим относительно прочих пехотинцев и совсем смешным по сравнению с массами лучников в английских армиях.

Между тем, к началу XVI века аркебузы уже стали достаточно удобными в применении, и создались все предпосылки для вытеснения ими арбалетов и луков. Однако всё это — вопросы тактики и стратегии (которых я коснусь в будущих постах), а технологически XVI век для ручного огнестрела стал веком эволюции. Появление мушкетов, изменение их моделей и калибров, новые формы прикладов, новые виды фитильных замков, улучшение качества стволов и пороха... Всё это происходило постоянно, так же постепенно менялась и тактика, используя возможности более совершенного оружия. Параллельно появлялись и изобретения, которым ещё предстояло пройти свой период доведения до ума, прежде чем перейти из разряда экзотики в обыденность. Это касается и нарезных стволов, и кремнёвых замков и многого другого. Например, бумажные патроны, содержащие и пулю, и отмеренный заряд, придумали ещё испанцы, но так и не смогли заставить солдат клеить их самостоятельно: стрелки предпочитали обходиться натрусками (которые в то время ещё не получили популярное сегодня название «двенадцать апостолов», тем более что и было их далеко не всегда двенадцать). Затем бумажные патроны упорно вводил Густав Адольф, но в ходе кампании опять же у шведских солдат не всегда доходили руки до такой возни. В итоге новшество окончательно прижилось только после того, как бумажными патронами войска стали снабжать централизованно.

Выделить можно разве что колесцовый замок, который очень быстро от опытных образцов перешёл к массовому производству, по сути создав новый вид огнестрельного оружия — пистолеты, которые в свою очередь по-настоящему революционно повлияли на тактику кавалерии. А вот кремнёвый замок совершенствовался относительно долго и вынужден был доказывать сначала своё преимущество перед фитильным (чего не наблюдалось даже в середине XVII века), а потом и целесообразность замены старых замков на кремнёвые. Такая же длинная история была и у замены деревянных шомполов на металлические (окончательно — только в начале XVIII века), и у штыков (о которых больше стоит говорить применительно к пехотной тактике, чем к эволюции огнестрельного оружия).

После появления кремнёвого замка и вплоть до XIX века по сути технологически в ружье мало что менялось, в отличие от его тактического использования. Таким образом, революционным было, во-первых, само появление огнестрельного оружия у пехоты, во-вторых появившееся через полтора столетия эволюции окончательное превосходство огнестрельного оружия над луками и арбалетами, и в-третьих, появление огнестрельного оружия у конницы. Всё остальное, связываемое с ружьями и пистолетами, уместнее обсуждать в связке с тактикой всего войска на поле боя (в том числе и вопросы дальности-точности-силы выстрела, и конкретные причины отмирания луков и арбалетов), поскольку частенько на тактику влияло не столько огнестрельное оружие само по себе, сколько другие факторы.

«Прижать фитиль!» и «Нажать на спуск!» из копии голландского учебника

URL записи

URL

16:43

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

16.11.2011 в 16:37

Пишет Sayek:

URL записи

URL

16:37

Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция.

16.11.2011 в 11:43

Пишет Gonzzza:

"Дело" школьника из Красноярска Матвея Цивинюка, который написал на размещенных в школе плакатах едра "партия жуликов и воров" получило не только широкую огласку, но и набирает обороты. Помимо вызова на "ковер" к директору он удостоился еще и критики со стороны аж губернатора, после того, как благодаря собственной находчивости он снял "серьезный разговор" у директора на видео и выложил на ютуб. Ну а дальше блоггеры постарались. Только вот свежие новости:

Вечером 15 ноября видеозапись была удалена с сайта YouTube самим Матвеем Цивинюком. «Я не сдался, но я больше не занимаюсь политикой, — написал молодой человек в социальной сети „ВКонтакте“. — Надеюсь, вы меня правильно поймёте, не лезьте в дерьмо, думайте о будущем, берегите друзей».
tayga.info/news/2011/11/15/~105924

Сдается мне, его крепко прижали с помощью административного ресурса, как они это привыкли делать - угрозы родным и близким, шантаж и пр. - не зря ведь пишет про будущее и друзей. Но распространение видео уже не остановить - я насчитал навскидку 8 копий у разных юзеров, просто открыв страницу с одним из. Парень молодец. Есть еще здоровая молодежь. Директору - Прониной Александре Ивановне - позор!

Под катом материалы: фото, видео, статья с ленты.ру

читать дальше

URL записи

URL


Запомнить