[ought]

Читаю великолепный разбор товарищем Скорпио "Собачьего сердца". Внезапно обнаружил один момент, который меня всегда удивлял и удивляет до сих пор.

- Честно говоря, при одном из перечитываний "Собачьего сердца" у меня почему-то возник вопрос, который, по идее, мог бы задать Швондер Преображенскому: "Профессор, а не лучше ли проводить опыты и операции в клинике? Вы же всё равно с ней сотрудничаете. Слава труду, война закончилась, сплошного потока операций нет, время вы всегда найдёте. Зачем вам комната под операционную? А уж если так необходимо делать операции на дому - почему бы не объединить приёмную и смотровую с кабинетом? Вам же удобнее: если случай сложный, атлас или монографию по теме сразу же достанете с полки. Да и в смотровой нет нужды в такой строгой дезинфекции, как в операционной, карболкой вонять не будет..."

- Ответ прост.
В [государственной] больнице пришлось бы лечить людей по-настоящему. Причём не бесящихся с жиру богатых, а реально нуждающихся в лечении без разбору.
И никакой сколь бы то ни было высокий оклад не смог бы сравниться с "гонорарами" от отдельных "пациентов".

Автор "не позволил" Швондеру задать такой вопрос, потому что профессор не смог бы дать на него никакого другого ответа. А после такого ответа по логике сюжета революционер мог бы впасть в состояние аффекта и пристрелить профессора на месте без суда и следствия.

А вопрос, собственно, заключается в последнем предложении. О том, что некоторые герои могут "мешать" сюжету, ибо их черта может мешать тому, как должны развиваться события. И выхода, собственно, три - или менять персонажа, или менять сюжет, или искать компромиссы. Тут был применен явно третий вариант. Но он не всегда возможен и порой шит белыми нитками.
В качестве явного "плохого" примера первого варианта могу привести товарища Мису из недавно просмотренной мной десуноты. Ей в зависимости от требований сюжета то интеллект давался, то отнимался. Второму варианту примеров, увы, привести не могу, ибо они невидимы.

Но не стоит забывать, что первый вариант подвержен воздействию "презумпции автора/читателя". Типичный пример - Логмир Двурукий, один из героев Рудазова. Когда он первый-второй раз появляется в сюжете, он производит впечатление относительно умного человека:
- Ну, подруга, выручила! Просто жизнь спасла! А теперь к делу - вы кто, и какого хаба меня спасли? Чего хотите взамен?
– А может, мы тебя просто так спасли? - обиделась Ванесса. - Из доброты!
– Бла-бла-бла-бла, - насмешливо пощелкал ладонью Логмир. - Рассказывай кому поглупее, подруга. Я вас не знаю, вы меня не знаете - какая тут доброта? Не-е, таких добряков на свете не бывает…
– Умный человек, - одобрительно кивнул Креол. - И аура хорошая. Чувствую, сработаемся.
...
- Давайте-ка лучше поговорим о нас…
– О ком это «о нас»? - не поняла Ванесса.
– А и правда - о ком бы это? - начал озираться Логмир. - А ну да, вот же мы где! - всплеснул руками он, демонстрируя преувеличенную радость. - О нас, подруга, о нас четверых! Вы спасли мне жизнь, честь вам за то и хвала. Но только не врите, что сделали это потому, что всю жизнь мечтали пожать руку убийце Султана Огня! Помочь вам выкрасть Сердце я помогу, тут я и сам интерес имею…
...
– О чем же вы тогда хотите поговорить, сударь? - спокойно спросил лод Гвэйдеон.
...
– О нас! - устало выдохнул Логмир. - О том, что будет дальше, и чего ради вы меня спасли! Из тюрьмы вы меня вытащили в два счета. Значит от слабости не падаете. Костыли не нужны. Мух от вас отгонять не требуется. Могли бы и сами влезть, да украсть, что нужно. Не могли бы? Лень одолела? Тогда наняли бы мастер-вора, в городе есть целая гильдия «специалистов широкого профиля»… Значит, я вам зачем-то нужен. Зачем?

Однако затем по сюжету книг он неизменно производит впечатление полного идиота:
— Интересно, а в какой стороне восток? А зачем мне восток? Мне же на запад. Или на восток?
Логмир напрягся, сердито сжимая губы. Подобные жизненные дилеммы всегда выводили его из себя.
– Так все-таки, на запад или на восток?! – раздраженно выкрикнул он. — А это что такое?..
Рука нащупала в кармане бумажку. Наморщив лоб, Логмир прочел:
«Тебе на юго-запад, придурок! Не перепутай! В Кентавриду, к королю Кей-Коону! Никуда не сворачивай и нигде не задерживайся!»
– Спасибо, подруга, — довольно ухмыльнулся Логмир, выбрасывая бумажку. — С меня причитается.
...
– Я Логмир, — уже слегка раздраженно представился герой. Какого хаба его тут никто не знает?! – Я тут как бы по делу… только по какому? Память, память, память… а, ну да! Девушка! Я здесь, чтобы спасти девушку!
– Какую именно девушку? — еще ласковее спросила Турсея.
Логмир тяжело вздохнул, разглядывая закоптелый потолок. Он уже совершенно не помнил, кого и почему разыскивает. Девушка… а что за девушка, зачем она ему сдалась — загадка!
– С ней еще кентавр должен быть, — озвучил единственную помнимую примету Логмир. — Девушка и кентавр… у тебя такие тут есть?

И на этом месте легко предположить, что автору умный герой не понадобился, а тупой - вполне. Это и было бы "плохим примером первого варианта", ибо хорошие примеры не видны - их делают до или во время написания, чтобы их не было видно.
Однако в книге есть несколько намеков на странность сего персонажа, а также один момент, в котором явно проглянул "прежний Логмир", умный и жесткий:
Мимо прошёл Торай Жизнь. На сверлящих друг друга взглядами женщин он не обратил внимания — те так и дышали здоровьем и в его услугах явно не нуждались. Торай мучился от скуки и искал кого-нибудь больного, раненого… можно даже мёртвого, только чтоб не слишком тухлый.
Прогуливаясь по фойе, величайший целитель Серой Земли в считанные минуты вырастил лоду Стэозуху новый глаз. Паладин, впервые за долгие годы получивший возможность смотреть в оба, изумлённо заморгал, но поблагодарить не успел — Торай уже исчез за чьими-то спинами.
Точно так же походя колдун удалил рубец, оставленный королю Обелезнэ Руахой Каргой. Восстановил глаз другому рокушцу — генералу Лигордену. Залечил ещё с десяток шрамов, замеченных то тут, то там. Торай даже не считал нужным спрашивать разрешения — он просто подходил, касался, иногда резко выдыхал, и двигался дальше. Он избегал только эйнхериев, ибо не видел возможности вылечить мертвеца, и мутантов-плонетцев, ибо не был уверен, нужно ли что-то у них лечить.
Так великий целитель добрался до его величества Логмира Первого. Заметив у того на переносице глубокий шрам, Торай легонько коснулся его указательным и средним пальцами… и недоумённо замер. Шрам даже не подумал исчезать.
— Хой, приятель, а ты чего это, между прочим, делаешь? — насторожился великий герой, хватая Торая за руку. — Зачем чужие лица трогаешь? Тебе тут не здесь, чтобы так делать!
— Как вы получили этот шрам? — вместо ответа спросил колдун.
— Да ерунда — в детстве с батькиным ножом поигрался неудачно.
— Меня интересует настоящая причина. Что породило шрам, который я не могу удалить?
Глаза Логмира недобро сузились. Он положил руки на рукояти катан и тихо процедил:
— Тебя это не касается. Понял меня?
— Э-э… — отшатнулся Торай.
— Откроешь рот — пожалеешь, что родился на свет. Это я гарантирую.
— Я вас понял, ваше величество.
— Ну и замечательно, — широко улыбнулся Логмир. — Хой, народ, а что так кисло всё?! Почему не веселимся, где еда и девки?
Поэтому это типичный пример места, где нужно применять презумпции. С одной стороны, это опять-таки могут быть требования сюжета (Миса-стайл - дали мозг, отняли, снова дали, снова отняли). А с другой - вполне может быть свойством персонажа (например, Логмир почти всегда притворяется тупым). И эта дилемма принципиально неразрешима, как минимум пока автор не допишет до конца цикл книг "Архимаг".
Так что, не так все тут просто...